«На десятом году, видя, как меня страстно влечет к охоте, отец купил мне, за рубль, старенькое шомпольное ружьецо», - вспоминал Александр Грин в «Автобиографической повести».

Что и говорить, в конце XIX века, на который выпало детство Саши Гриневского, к вопросам воспитания относились несколько иначе.

«Я начал целыми днями пропадать в лесах; не пил, не ел; с утра я уже томился мыслью, «отпустят» или «не отпустят» меня сегодня «стрелять»… К тому времени, под влиянием Купера, Э. По, Дефо и жюль-верновского «80 тысяч верст под водой», у меня начал складываться идеал одинокой жизни в лесу, жизни охотника. Я хаживал с ружьем далеко, на озера и в лес, и часто ночевал в лесу, у костра. В охоте мне нравился элемент игры, случайности; поэтому я не делал попытки завести собаку».

Остались у взрослого Александра Грина и воспоминания на классический семейный сюжет. Отец Саши служил счетоводом в земской больнице г. Вятка. «В виде летнего отдыха отца посылали иногда на большой Сенной остров, от города верстах в трех: там был больничный земский покос…Я и отец жили тогда в хорошей палатке с костром, чайником; спали на свежем сене и удили рыбу. Кроме того, я ходил дальше, вверх по реке, верст за семь, где были озера в ивняке, и стрелял уток. Уток мы варили охотничьим способом, в гречневой каше…»

Навыки охоты и выживания в дикой природе не раз пригождались Грину в дальнейшей жизни. А его литературные герои, которых он отправлял в странствия по неизведанным уголкам земли, несомненно часть его самого.