«С боями мы шли, и с болью смотрели…»

Фото датировано 5 апреля 1945 года. Викентия Аркадьевича,
как отличившегося в бою, сфотографировали у Знамени 935 стрелкового полка
306-й стрелковой дивизии 1-го Прибалтийского фронта.

Викентий Аркадьевич Лихачёв (1926 г.р.) ушёл на фронт в 17 лет. Воевал на 1-м Прибалтийском фронте, в Ропщинской стрелковой дивизии, 935-м стрелковом полку.

Войну закончил в Восточной Пруссии.

Награждён орденом Отечественной войны I степени, орденом Славы III степени, орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу», медалью «60 лет освобождения Республики Беларусь» и другими наградами.

43-й, переломный

– Я родился 7 августа 1926 года в деревне Скоковы, что в 5 км от города Слободского. В семье нас было шесть детей. Мать всю жизнь проработала в колхозе. Закончив 7 классов школы № 8 г. Слободского, я тоже стал работать в колхозе «Труд». Затем, в феврале 1943 года, был мобилизован на фанерный комбинат «Красный якорь».

В начале 1943 года пришло с фронта печальное известие: сообщили, что в январе при защите города Ленинграда погиб мой отец. А осенью 1943-го меня самого призвали в армию. Было мне 17 лет и 2 месяца.

Добраться до фронта

– До сих пор мне помнится тот день, 4 ноября 1943 года, когда нас отправили в г. Котельнич – на областной пересыльный пункт. Здесь мы получили военное обмундирование и почувствовали себя уже настоящими солдатами.

Но путь наш лежал ещё не на фронт. Сперва меня и ещё сотни таких же новобранцев отправили в запасной полк в посёлок Вишкиль. Здесь я служил в автоматной роте. Жильём для нас служили большие землянки, в каждой умещалось по 250 человек.

Команды для отправки на фронт были сформированы в марте 1944 года. Сначала нас без каких-либо удобств, в товарных вагонах, везли в направлении города Великие Луки. Но уже в пути нашу дивизию перебросили – эшелон поехал на Смоленщину.

Тут мы впервые испытали военное лихо: по пути нас стали бомбить немецкие самолёты. Так сотни молодых солдат погибли, даже не добравшись до фронта и не увидав ни разу врага.

Утро, похожее на ночь

– В первый свой бой мы вступили в начале апреля, на белорусской земле. Я воевал в 935 стрелковом полку 306 стрелковой дивизии 1-го Прибалтийского фронта, который первым начал освобождение Белоруссии.

Для нашего полка генеральное наступление началось после часовой артподготовки переднего края противника. После того, как немецкую передовую целый час «утюжили» из артиллерийских орудий и миномётов, всё вокруг затянуло пылью и дымом. Не видели мы даже солнца на небе, и хотя по часам уже было утро, темень стояла как ночью.

В это время прозвучала команда: выбить противника с занимаемых позиций и продолжить дальнейшее наступление! Так в кромешном дыму начался двухдневный бой, в результате которого мы сломали оборону противника и продвинулись вглубь на 20 км. Рядом с нами, молоденькими солдатами, шли во время атак командиры, которые поднимали наш боевой дух.

Таким было моё боевое крещение.

Боль за Белоруссию

– С начала оккупации, т.е. с 1941 года, у немцев было достаточно времени, чтобы создать в Белоруссии мощнейшие оборонительные рубежи. Потому на белорусской земле ожесточённые бои велись за каждую деревеньку, не говоря уж о крупных городах.

Часто в центре очередного села, отбитого у врага, мы находили виселицу – орудие устрашения местных жителей и партизан. В деревнях населения почти не осталось - взрослые и подростки почти все партизанили.

За два месяца боёв наш 935-й стрелковый полк освободил более 50-и сёл и деревень. Но от многих населённых пунктов к этой поре осталось одно название - после стольких бомбёжек и артобстрелов они были разрушены до основания. Другие сожгли немцы при отступлении.

Ужасное зрелище представляла собой освобождённая территория. Казалось, вся земля здесь изрыта траншеями и противотанковыми рвами, застроена блиндажами и дотами.

Но самую большую опасность таили участки, внешне будто бы не тронутые войной. Как правило, они оказывались заминированными или опутанными колючей проволокой.

А самым тяжёлым впечатлением стали несколько временных лагерей, куда при гитлеровцах было согнано мирное население. Освобождая их, мы видели людей, доведённых до крайнего истощения, которые походили на движущиеся скелеты. Даже мы, немало повидавшие за эти месяцы, не могли спокойно на них смотреть…

Судьба связиста

– Началось лето 1944 года. Нашу 306 стрелковую дивизию перебросили на освобождение Прибалтийских республик. Здесь я выполнял обязанности связиста.

Должен заметить, что связистов на фронте всегда не хватало. Из-за специфики своей службы они очень часто подрывались на минах или попадали под артобстрел. Но чего сами связисты больше всего боялись, так это попасть в плен.

Меня судьба уберегла и от мины, и от плена. А вот шальной осколок настиг. Случилось это в июле 1944 года, при прорыве обороны противника у города Бауска. С осколочным ранением грудной клетки я очутился в госпитале. Молодой организм изо всех сил цеплялся за жизнь, поэтому выздоровел я быстро. И снова вернулся в свой, ставший уже родным, 935 стрелковый полк.

Последние потери

– Весна 1945-го. Наш полк участвует в ликвидации Курляндской группировки немецких войск, которая насчитывала более 60 тысяч человек.

Хотя исход войны уже был предрешён, здесь немцы не собирались сдаваться и потому несли огромные потери. Тысячи солдат противника нашли свою смерть в Балтийском море. Десятки тысяч были взяты в плен.

О том, что война окончена, мы узнали, когда находились в Восточной Пруссии. Здесь 8 мая ещё шли бои, и несколько моих однополчан погибли накануне победного дня. Конечно, услышав известие о капитуляции, мы обрадовались, стали стрелять в воздух, но радость наша была омрачена воспоминанием о боевых друзьях, которых потеряли на самом пороге Победы.

Нехитрый быт бойца

– На встречах с молодёжью мне часто задают вопрос: «Как выглядел быт на передовой?» Жили мы в основном в траншеях. Блиндажи с лёгким перекрытием строились для командных пунктов, начиная с батальонного. Что касается солдат, мы для себя не возводили никаких временных сооружений. В общем, зимой 1944-1945 годов нам ни разу не довелось заночевать в тёплом помещении.

Когда мы находились в обороне, то один раз в сутки получали горячий обед из полевой кухни. Но в обороне-то мы сидели совсем недолго: в эту пору фронт почти всё время активно продвигался на Запад. А наступление есть наступление – здесь нашей основной пищей служил сухой паёк.

И ведь наступление – не «рабочая смена», урочного часа здесь нет. Наступали круглосуточно, прерываясь только ночью на 2- или 3-часовые привалы (как правило, под прикрытием леса).

Транспортной подмоги у нашего подразделения не было. Повсюду мы топали сами в полной боевой выкладке. И ведь прошли пешком - это не красное словцо, а факт – всю Белоруссию с Прибалтикой!

Замечу также, что помыться нам удавалось только в тёплые месяцы года, когда поблизости оказывался естественный водоём. Баня, даже самая простая и неказистая, для рядового солдата была недоступной роскошью.

«В мирное время я начал с рабочего»

– В 1950 году я демобилизовался и вернулся домой. Стал навёрстывать упущенное, в первую очередь в образовании. Окончил среднюю вечернюю школу, потом областную партшколу, а в 1965 году – Кировский пединститут.

В институте учился заочно, потому что параллельно работал. Начал с простого рабочего, потом меня перевели на комсомольскую и партийную работу, а последние 20 лет я занимал руководящие должности, в том числе более 10 лет был заместителем председателя Слободского райисполкома. На пенсию вышел в октябре 1986 года с должности председателя Слободского городского комитета народного контроля.

Пять лет во имя Книги

В конце 80-х по инициативе Министерства обороны и Всероссийского Совета ветеранов началась масштабная работа по созданию Книги Памяти, куда вошли бы данные о всех погибших и пропавших без вести воинах.

В Слободском в рабочую группу по созданию книги вошли Викентий Аркадьевич Лихачёв, его супруга Татьяна Павловна (бывший учитель истории школы № 7) и их помощница Любовь Михайловна Уланова.

Тысячи документов, пересмотренных в Слободском военкомате и в областном архиве. Тысячи запросов в Центральный, Подольский и Ленинградский архивы… А ведь состояние документов военной поры идеальным не назовёшь. Книгу призыва тех лет приходилось читать через лупу, иначе текст невозможно было разобрать.

Для уточнения данных использовались также устные рассказы родственников и письма с фронта. Доводилось обращаться за помощью и в сельские администрации, и в отделы кадров промышленных предприятий. При всём том Викентий Аркадьевич и его единомышленники стремились к максимальной достоверности сведений, поэтому в Книгу Памяти заносились только воины, чья судьба была подтверждена документально.

Без малого 5 лет длилась эта работа. На погибших и пропавших без вести воинов, призванных слободским военкоматом, были составлены тысячи карточек. У пяти тысяч погибших воинов уточнены место рождения, время гибели или место захоронения.

Задуманная ещё в СССР, Книга Памяти увидела свет уже в новой России – в печать её сдали 1 апреля 1994 года.

Фото из личного архива В.А. Лихачёва

О В.А. Лихачёве рассказано в статьях:

Лалетин, Д. «С боями мы шли, и с болью смотрели…» // Слоб-инфо. – 2010. – 21 февраля (№ 6). – С. 1, 4.

Николаева, Н. Встреча с создателями Книги Памяти // Слободские куранты. – 1995. – 2 марта (№ 26). – С. 1.

Контур, В. С Днём Победы, дорогие слобожане! // Слободские куранты. – 2000. – 6 мая (№ 55-56). – С. 1. [Фото ]